Отношенiе гр. Гудовича къ гр. Румянцову, отъ 7–го марта 1808 года, № 30.

Генерал–фельдмаршал, граф Иван Васильевич Гудович (р. 1741 — у. 1820; происходил из украинского дворянского рода «Гудовичей»; после победы над Османской армией в «Арпачайском сражении» в близи крепости Гумры на реке Арпачай в 1807–мом году был произведён в генерал–фельдмаршалы) [с 1806 — по 1809 годы был «главнокомандующим войсками в Грузии и Дагестане»] в сваём донесение [«Отношенiе гр. Гудовича къ гр. Румянцову, отъ 7–го марта 1808 года, № 30.»] графу Николаю Петровичу Румянцеву [действующему министру иностранных дел Российской империи] пишет следующие: 
    Имѣю честь увѣдомить в. с., что почтеннѣйшее отношенiе ваше отъ 20–го декабря прошлаго года, съ препровожденiемъ нѣсколькихъ печатныхъ декларацiй о послѣдовавшемъ разрывѣ между Всероссiйскою Имперiею и Англiею, я получилъ и какъ вы изволите сообщать мнѣ, что оныя слѣдуютъ для свѣдѣния моего и для исполненiя по онымъ Высочайшей воли Е. И. В., то я долгомъ поставляю сообщить здѣсь, что о семъ разрывѣ я былъ уже прежде извѣстенъ, получа таковыя же декларацiи еще въ исходѣ прошлаго года изъ Правительствующaго Сената и изъ Военной Коллегiи, по коимъ и сдѣлано уже отъ меня надлежащее исполненiе.
   Известие, сообщенное мне в. с., что английское правительство имело отправить Гарфорта Жонеса посланником в Персию, не может не обращать на себя большаго внимания по тому влиянню, какое посольство сие может иметь на дела здешняго края. Без сомнения оно будет иметь в предмете вредныя для России внушения Баба-хану, дабы подвигнуть онаго на дальнейшую вражду к России и побудить на продолжение воинских предприятий против Грузии. В таком случае необходимо нужно обратиться заблаговременно к таким мерам, кои бы могли возыметь важный перевес над внушениями англичан и сделали бы Баба-хана равнодушным ко всем их обольщениям. Надежнейшим же средством, по мнению моему, о коем покорнейше прошу вас, м. г. мой, довести до высочайшего сведения, я полагаю следующее:
   По собственному признанию персиян известно, что продолжаемые мною переговоры с ними о мире никогда бы не имели встречаемой доселе медленности и затруднений, если-бы Баба-хан не опирался на тех обещаниях, кои деланы были оному от Франции при существовавшей войне с Россиею. Ожидание персиян, что в силу тех обещаний возвращены им будут все места, завоеванные Россиею в здешнем краю, удерживает их и теперь согласиться на мир с теми пожертвованиями, коих требует от них Россия и который они сами, как мне известно, ценят не очень дорого, ибо персияне сами признаются, что часть Адербайджана, находящаяся ныне под владением России, всегда им ненадежна была. Следовательно Баба-хан, давно чувствуя, что союз с Россиею принесет ему ощутительную выгоду, нежели война и пожертвования от Персии, требуемыя, кроме Эривани, почитывая не столь важными, давно бы может быть согласился на мир, если-бы персияне по невежеству своему не ожидали еще и теперь, что обещания Франции, во время войны их с Россиею деланныя, будут исполнены оною. Итак, чтобы дать успешнейший ход продолжающемуся с Персиею трактованию о мире, то должно прежде употребить такия действия, кои бы ясно убедили Баба-хана, что при существующем теперь дружественном союзе между всероссийскою империею и Франциею, обещания сей последней, прежде предложенный Персии, ныне никак не могут быть ни исполнены, ни поддерживаемы Франциею. Держась такого основания, я потому, не прося французскаго посланника генерала Гардана взять на себя сих внушений Аббас-мирзе, Баба-ханову сыну, упомяну только в письме моем к нему, что я надеюсь, что он при существующей теперь дружбе и тесном союзе между империями Российскою и Французскою не только не будет поддерживать тех обещаний, кои Франция сделала Персии во время войны с Россиею, но при требованиях, кои, конечно, Баба-хан будет делать об исполнении сих обещаний, объявить, что теперь оныя не могут быть исполнены и Франция при нынешнем дружественном союзе не станет действовать против польз России, и если письмо сие застанет его еще в Тавризе и если также он внушит о сем Аббас-мирзе или его министрам, то можно ожидать, что таковое объявление французскаго посланника немалое будет иметь влияние на персиян. Однако-же, чтобы совсем решить Баба–хана на согласие в требованиях России и воспрепятствовать англичанам предуспеть в своих намерениях, то, по мнению моему, ничто столько не придало бы успеху сему делу, как если–бы от стороны Франции прямо открытым сношением объявлено было Баба–хану, что оная по возстановленной дружбе и тесному союзу с Российскою империею не может исполнить тех обещаний, кои не будут согласны с пользами России, или бы французский министр, в С.-Петербурге находящийся, от себя дал о сем знать генералу Гардану, чтобы он таким образом объявил Баба–ханову сыну. Объявление сие, я уверен, более всего убедило бы Персию без дальнейшаго отлагательства склониться на мир и на требования России. Почему если сие мое предложение не может быть противно правилам, кои министерство е. и. в. наблюдает в нынешних дружественных сношениях с двором французским, и если можно-б было ожидать, что император Наполеон склонится на формальное о сем объявление Персии, то я прошу покорнейше в. с., по благорасположению своему ко мне, исходатайствовать на сие высочайшее е. и. в. соизволение и с эстафетою почтить меня вашим уведомлением, каковое воспоследует на сие высочайшее разрешение.
   Изложив здесь прямой, по мнению моему, способ к скорейшему достижению намерений наших в разсуждении Персии, побуждаюсь также сообщить в. с., что для меня сомнительно то, дабы посредством подарков можно было получить успех в сем деле. Неоспоримо, что для подкрепления тех внушений, о коих вы изволили меня уведомить, может быть и нужны будут оные для некоторых из окружающих Аббас–мирзу, но утвердительно могу сказать, что никакой подарок не подействует над самим Аббас–мирзою, который, будучи весьма богат и признан отцом своим наследником Персии, верно ничем не обольстится. Даже я не надеюсь, чтобы и над приближенными к нему могли оные действовать, ибо я сие видел уже на опыте, делав некоторые подарки как присланным ко мне от Аббас–мирзы посланцам, так и тем, кои при нем имеют участие в делах, обещевая также им из–под руки, что старания их не останутся без значущей признательности. Но все сие доселе не сделало никакого благовиднаго для нас оборота в деле, продолжаемом мною с Персиею. При том-же я и не могу так свободно приступить к предложениям о подарках, имея еще персиян неприятелями, как могут делать оные посланники, приезжающие в Персию от других держав, находящихся с ними в союзе и там живущих. Впрочем я не упущу из виду никаких средств к тому, чтобы внушения те привести в желаемое действие.
   Имея чрез посредство в. с. в полной мере высочайшее разрешение, чтобы изъявить формальное согласие высочайшаго двора е. и. в. на признание Баба–хана шахом при заключении мира, я не премину сие важное обстоятельство довести приличным образом до сведения Аббас–Мирзы, которое при внушениях, что и ему, как законному наследнику Персии, обещана будет могущественная защита России в случае, буде бы непредвидимыя какия обстоятельства того потребовали по кончине его родителя, надеюсь произведет над ним некоторый действия и тем больше еще расположить его стараться о сближении к дружественному согласию, что чрез то сильнее утвердится он сам в данном ему Баба–ханом праве наследника Персии, которое, как известно, должно бы было принадлежать старшему его брату.
   В заключение же поставляю долгом уведомить вас, м. г. мои, что две высочайшия грамоты на данное мне полномочие трактовать о мире с Персиею и на заключение онаго, одна за собственноручным е. и. в. подписанием и с приложением государственной печати, а другая с одною печатью без подписания е. в., получены мною в совершенной исправности. В сих полномочных грамотах хотя и сказано мне трактовать с визирем Баба–хана Мирза–Шефи, но как от Баба-хана предоставлено сие сыну его Аббас–мирзе, с которым доселе я и продолжал переговоры, то признавая со стороны моей, что гораздо будет выгоднее, если полномочие на заключение полнаго мира дано будет Аббас–мирзе, я, как в. с. изволите усмотреть из другого отношения моего, и буду писать к Баба–ханову сыну, что когда будет дано ему письменное от Баба–хана полномочие, то чтобы в то время визирь Баба–хана Мирза–Шефи письменно уведомил бы меня, что сие полномочие от владетеля персидских провинций дано сыну его Аббас-мирзе.
––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 
X. Персiя, стр. 449–450. // Акты, собранные Кавказскою археографическою комиссiею. Архивъ главнаго Управленiя Намѣстника Кавказскаго. Томъ III. Изданъ подъ редакцiею предсѣдателя комиссiи дсс. Ад. Берже. Тифлисъ: Типографія Главнаго Управленія Намѣстника Кавказскаго, 1869, VI+760 стр.